Лингвистические исследования натолкнули меня вот на какую идею: язык может служить довольно интересным инструментом оценки эволюционных процессов. Действительно, биологическая эволюция монотонна и анализ последствий отбора на уровне генов и конкретных мутаций потребовал бы от нас масштабных лабораторных испытаний длиною... в миллионы лет, наверное.
К сожалению или к счастью такое пока невозможно и вряд будет возможно в ближайшем будущем. Зато у нас есть живой пример того, как проходит развитие масштабной системы с гораздо меньшим количеством степеней свободы.
Сам факт появления различных языков и языковых групп говорит нам о том, что эволюция может быть абсолютно немотивированной и в какой-то степени неконтролируемой (казалось бы, зачем заново изобретать велосипед).
Достаточно интересный процесс. У меня есть великолепное издание "Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" с комментариями Лурье и Лихачёва. Там текст даётся в оригинальном варианте и в переводе – а ведь каких-то 500 лет прошло с тех пор (вы можете сами сравнить оригинальный вариант Первого послания и его перевод здесь).
Чего уж говорить о более отдалённых временах. Взять хотя бы церковнославянский (древнеболгарский) язык – на службе многие бывали. Ни слова не понять с непривычки.
А ведь есть целые системы, отличные от нас. Вот, к примеру, великолепная статья Ланькова о китайской иероглифической письменности – со своим строем и своей спецификой. Там написание большей части классических иероглифов и сегодня в целом понятно всем китайцам, но произносят они их совершенно по-разному. Они и японцам и корейцам понятны, но те изменили грамматический строй языка – на базе всё той же древнейшей иероглифики.
Кстати, совсем недавно были опубликованы результаты очень интересного историко-лингвистического исследования.
Столь глубокий анализ стал возможен благодаря новейшему суперкомпьютеру IBM, позволившему учёным заглянуть на 30 000 лет назад. Ранее проследить возникновение слов или фонем удавалось максимум за 5000-летний период.
В целом изменения языка следуют определённой логике: чем реже употребляются слова, тем выше вероятность того, что они из словаря исчезнут. С другой стороны, на вопрос о том, почему те или иные конструкции употребляются чаще других, ответ в каждом конкретном случае найти не так просто.
Британцы выяснили, что наименее всего подвержены изменениям числительные, за ними идут в порядке убывания существительные, глаголы и прилагательные. Союзы и предлоги, такие как "и", "или", "на", "через" мутируют наиболее интенсивно – в 100 быстрее числительных.
По словам руководителя исследования профессора Марка Пейджела (Mark Pagel) (он биолог-эволюционист между прочим), за 2500 лет словарь обновляется на 50%.
Интересно, как эту подвижность можно увязать с различными гипотезами о происхождения языка – в частности с пинкеровской (см. "Язык как инстинкт" в Библиотеке)? Да и вообще, когнитивная составляющая лингвистики была чуть ли не основным объектом исследований всей философии второй половины прошлого века.
Пока не пойму что, но что-то во всём этом есть.
вторник, 10 марта 2009 г.
Язык как модель эволюции
понедельник, 9 марта 2009 г.
Словарный запас позволяет оценить сексуальную привлекательность мужчин
В голове среднестатистического европейца умещается около 20 000 групп однокоренных слов (word families), но для передачи практически любой информации хватает лишь 6000-7000 из них. К чему такая избыточность? Не похоже на человека – держать в голове что-то ненужное. И нужное-то не всегда помещается.
Ключевой эволюционный принцип – принцип наименьшего действия, и не совсем понятно, зачем нам понадобился объёмный лексический багаж. Это тем более странно, что даже самые изысканные литературные произведения редко включают в себя более нескольких тысяч групп однокоренных слов.
Одно из возможных объяснений феномена состоит в том, что размер словарного запаса свидетельствует о потенциальной привлекательности особи с репродуктивной точки зрения.
Ещё в 2000 году известный эволюционный психолог Джеффри Миллер (Geoffrey Miller) в своей книге "Мышление спаривания" (Mating Mind) предположил, что лингвистическая избыточность является инструментом полового отбора – когда самочки оценивают интеллект потенциального партнёра по размеру его словарного запаса. Соответственно жажда сексуального контакта провоцирует мужскую словоохотливость , серенады и прочую вербальную активность.
Эту гипотезу решили проверить на практике психологи из университета Ноттингема Джереми Розенберг (Jeremy Rosenberg) и Ричард Танни (Richard Tunney) – отчёт об этой работе опубликован (PDF) в журнале Evolutionary Psychology. Учёные, пользуясь служебным положением, подвергли опытам 85 студентов и студенток родного университета в попытке выяснить, действительно ли словарный запас может служить индикатором интеллекта и, соответственно, критерием полового отбора?
В чём выражается избыточность?
Частота употребления слов в любом современном языке подчиняется так называемому Закону Ципфа. Это эмпирическая закономерность, которая гласит: частота n-го слова обратно пропорциональна его рангу. Второе по используемости слово встречается примерно в два раза реже, чем первое, третье – в три раза реже, чем первое, и т. д.
Ещё в 2006 году новозеландский лингвист Пол Нэйшн (Paul Nation) рассчитал, что 4000 групп однокоренных слов хватает для понимания 95% любого текста, а 9000 слов покрывают 98% любой информации. Его работа была опубликована (PDF) в журнале Canadian Modern Language Review, и речь в ней идёт отнюдь не о бытовой переписке, а о текстах Генри Джеймса, Скотта Фицджеральда, Герберта Уэллса и других классиков англоязычной литературы.
На основании этих данных (вообще говоря, не только – детали в оригинальной статье) Розенберг и Танни заключают, что с коммуникативной точки зрения, с точки зрения социальной необходимости среднестатистический словарный запас из 20 000 слов (групп однокоренных слов) безусловно избыточен и должна быть иная причина, его обуславливающая.
Критерии отбора
Может ли словоохотливость быть критерием полового отбора? Шведский эволюционист Мальте Андерссон (Malte Andersson) в своей книге Sexual Selection проводит систематизацию признаков, по которым самки животных отбирают своих партнёров. Там среди прочего фигурируют даже такие признаки, которые могут навредить индивидуальной способности особи к выживанию, не говоря уже о просто "бесполезных". Получить "доступ к телу" важнее.
А вследствие того, что вклад мужской и женской особей в производство потомства различен, сторона, затрачивающая наименьшее количество ресурсов, – то есть мужская особь – демонстрирует свои "скрытые" достоинства более энергично: бьёт кулаком в грудь, отращивает хвосты и рога. Ну, или блещет интеллектом.
Позволю себе небольшую ремарку: с эволюционной точки зрения человек является исключением из правил – наши женщины так прекрасны, что их тоже можно выбирать! Но у приятного исключения свои причины, хоть и близкие по сути, но всё же не относящиеся к теме обсуждения (см. статью "Прогресс и дети дают надежду на равенство в красоте").
Так вот, если говорить конкретно о homo sapiens, то изобретательность (creativity) и другие признаки интеллекта свидетельствуют об умственной приспособленности (mental fitness), то есть о предпочтительном репродуктивном успехе, что подтверждается рядом исследований.
Например, в ходе эксперимента, проведённого американскими учёными в 2005 году, было установлено значительное соответствие между симметричностью биологических черт (то есть привлекательностью) и уровнем интеллекта, который оценивался по тестам Равена и Векслера.
Многочисленные данные подтверждают: уровень интеллектуального развития безусловно является критерием полового отбора – учитывая, что интеллект может быть наследуемым признаком.
Причём тут словарный запас и интеллект
Но как с ходу оценить интеллект? Даже современная наука не имеет чёткого понимания, что же это такое.
Людям, однако, это каким-то образом удаётся. Кросскультурные исследования показали, что представители различных этносов (в одной работе, в частности, фигурируют 37 культур) при оценке своего партнёра придают решающее значение именно умственным способностям. (Эх, откуда же тогда берутся толпы идиотов? Ладно.)
Как бы там ни было, определённые признаки отбора существуют, и логично было бы предположить, что одним из них может являться словарный запас, тем более что он устойчиво коррелирует с измерениями интеллекта по уже упомянутым тестам Равена и Векслера.
Осталось выяснить, наследуется ли словарный запас – сам по себе или в виде соответствующих способностей.
Такие исследования проводились. Результаты различны в деталях, но в целом наследуемость словаря была установлена во всех случаях. В частности данные, полученные нидерландскими учёными, свидетельствуют о том, что 76% словарного запаса человека обусловлено наследственностью. Аналогичное исследование проводили и наши, российские специалисты – см. Genetic analysis of IQ in young adulthood.
Таким образом, мы имеем поддающийся непосредственной оценке признак, который к тому же передаётся по наследству. Значит, на признак этот люди должны каким-то образом реагировать – по крайней мере, в ситуациях "мальчик-девочка".
Остаётся один нюанс, связанный с механизмом полового отбора: эволюционная роль мальчиков и девочек различна. В чём могут заключаться эти различия, мы поговорим ниже, но они имеются, а следовательно, актуализация словарного запаса также имеет определённые различия.
Кто из нас двоих умнее?
Ряд исследований показал, что различия в словарном запасе полов в целом несущественны. Мне лично кажется, что девочки в среднем ещё и более грамотны.
Просто мужчины посвящают больше времени и усилий небиологической саморекламе. Другими словами, предпочтительные признаки, не относящиеся к внешним данным, размеру бицепса и других приспособлений, для них имеют большее значение, чем для женщин.
В общем-то, это трюизм – абсолютно очевидная, исходя из бытового опыта, вещь. Однако вопрос репродуктивной составляющей в лингвистических способностях неоднозначный. Как оценить вклад адаптационной и социальной ролей?
Дабы избежать поиска ответа на этот коварный вопрос, можно вспомнить, что эволюция – нелинейный процесс, в ней нет детерминированных причин и следствий, нет функций одной переменной. Поэтому никакого противоречия в том, чтобы оценить самостоятельную роль словарного запаса в половом отборе, тоже нет.
Тем более что для "самостоятельной" оценки имеются все основания. Американские учёные, к примеру, выяснили, что гендерные мотивы влияют на творческие способности (PDF): добровольцы, мотивированные возможностью романтического свидания, лучше и с большей фантазией выполняли ряд письменных тестов.
Счастливчики! А я, любя, был глуп и нем. Хотя зрелое чувство может дать надежду на Музу. Думаю, да. Но богини вдохновения столь пугливы, что в любой момент могут вспорхнуть и раствориться в неизвестности, оставив после себя аромат эволюционных обманок.
Прошу прощения. В общем, Розенберг и Танни решили сконцентрироваться на анализе критериев отбора по интеллекту – посредством оценки словарного запаса. Такие тесты поддаются достаточно уверенной количественной оценке, а связь между двумя позициями была уставновлена ранее.
Эксперимент
Учёные привлекли к своему эксперименту 33 студента и 52 студентки. Им показывали фотографии молодых и пожилых особей противоположного пола: средний возраст пожилых мужчин-"моделей" составил 57,3 года, женщин – 55,8 лет; портретам молодых мужчин было в среднем 22,8 лет, а женщин – 21,8 лет. Затем каждый из добровольцев должен был в течение трёх минут описать предполагаемое свидание с этим человеком.
Что касается женщин, то тут ситуация прямо противоположная: с молодыми самцами они старались казаться проще, задействуя в своём словаре как можно меньше умных слов.
Кстати, ранее, в 2002 году, бразильские психологи уже пытались пролить свет на этот вопрос. Они поступили ещё проще: проанализировали более двух тысяч объявлений о знакомстве. Выяснилось, что среди мужчин наибольшей популярностью пользовались те, в чьём профиле был указан наиболее высокий уровень образования.
В то же время для женщин картина оказалась противоположной – мужчины крайне неохотно шли на контакт с дамами, уровень образования которых был выше их собственного.
В чём причины неравенства? 
В то же время самцы нашего вида должны не просто нести хорошие гены (то есть быть молодыми и красивыми), но и давать лучшие шансы на выкармливание, воспитание, и т.д. В ходе масштабного исследования психологи выяснили, что и выпускницы бизнес-школ и аборигенки придают наибольшее значение социальному статусу партнёра.
Всё это, вроде бы, замечательно согласуется с полученными в ходе эксперимента результатами: с молоденькими самцами-производителями нужно казаться проще, а с теми, кто может воспитать и дать статус, – более ответственными. Среди эволюционных психологов вообще очень популярна теория обратной пропорциональности родительского вклада (parental investment) и стремления к интеллектуальному доминированию.
С другой стороны, было бы довольно смело предположить, что в ходе трёхминутного теста у кого-то мелькнула мысль о долгосрочных отношениях. Переспать – не то же самое, что создать пару. К тому же в современном обществе социальные и материальные аспекты родительского вклада имеют тенденцию к выравниванию.
Авторы исследования сами отмечают, что пока данных о том, какими стратегиями спаривания на самом деле руководствуются мужчины и женщины, очень мало – несмотря на извечную остроту вопроса.
Лично мне нравятся умные и красивые женщины, а никакие не глупышки. Впрочем, с учётом наследуемости интеллекта биологическая красота может свидетельствовать и о лучших умственных способностях. На старте. Впоследствии красивым женщинам приходится очень непросто – да и как противостоять искушению. Но... надо ценить их ум. Я ценю, и, видимо, поэтому они в целом относятся ко мне с симпатией.
Иллюстрации: artofcommunityonline.org, brajeshwar.com, mrswagger.com, sweden.se, Rosenberg, Tunney
